Стихи Симонова
Слава
За пять минут уж снегом талым Шинель запорошилась вся. Он на земле лежит, усталым Движеньем руку занеся. Он мертв. Его никто не знает. Но мы еще на
Слепец
На виды видевшей гармони, Перебирая хриплый строй, Слепец играл в чужом вагоне "Вдоль по дороге столбовой". Ослепнувший под Молодечно Еще на той, на
Слишком трудно писать...
Слишком трудно писать из такой оглушительной дали. Мать придет и увидит конвертов клочки: "Все ли есть у него, все ли зимнее дали?" - И, на счастье
Словно смотришь в бинокль перевернутый...
Словно смотришь в бинокль перевернутый - Все, что сзади осталось, уменьшено, На вокзале, метелью подернутом, Где-то плачет далекая женщина. Снежный
Смерть друга
Памяти Евгения Петрова Неправда, друг не умирает, Лишь рядом быть перестает. Он кров с тобой не разделяет, Из фляги из твоей не пьет. В землянке,
Старик
Памяти Амундсена Весь дом пенькой проконопачен прочно, Как корабельное сухое дно, И в кабинете - круглое нарочно - На океан прорублено окно. Тут
Стекло тысячеверстной толщины...
Стекло тысячеверстной толщины Разлука вставила в окно твоей квартиры, И я смотрю, как из другого мира, Мне голоса в ней больше не слышны. Вот ты
Сын
Был он немолодой, но бравый; Шел под пули без долгих сборов, Наводил мосты, переправы, Ни на шаг от своих саперов; И погиб под самым Берлином, На
Сын артиллериста
Был у майора Деева Товарищ — майор Петров, Дружили еще с гражданской, Еще с двадцатых годов. Вместе рубали белых Шашками на скаку, Вместе потом
Танк
Вот здесь он шел. Окопов три ряда. Цепь волчьих ям с дубовою щетиной. Вот след, где он попятился, когда Ему взорвали гусеницы миной. Но под рукою не